Черная магия, зомби и драконы: повесть о международном гуманитарном праве в XXI веке
Недавно мы отмечали 70-летний юбилей Женевских конвенций, и в связи с этим мне хотелось бы поговорить о некоторых проблемах, с которыми сегодня сталкивается международное гуманитарное право (МГП): о проблемах одновременно и старых — и новых, и мистической природы — и прагматической. Для этого нам нужно не только оглянуться назад, но и посмотреть вперед, вопреки всей нашей неуверенности в будущем. Все эти 70 лет мы в МККК продолжаем твердо верить, что у нас есть основные инструменты, с помощью которых мы можем и дальше доказывать, что даже посреди вооруженного конфликта есть место гуманности.
Черная магия — защитная сила МГП
Будучи начинающим юридическим советником, я работала в представительстве МККК в Папуа-Новой Гвинее. Как-то на встрече с министром здравоохранения я объясняла ему, зачем нужно принять закон для защиты эмблемы Красного Креста. В ответ министр, который был вдобавок старейшиной горного племени, сказал поразительную вещь. Он сказал, что, на его взгляд, такой закон и сама эмблема в более широком смысле — это «черная магия», которая защитит тебя, если ты веришь в эмблему и сам ее защищаешь. Я не стала спорить с этим важным начальником, приводить какие-то юридические доводы — я тоже увидела эту логику: уважение к эмблеме порождает в ней защитные силы, подобно древней вере в черную (а, может, и белую) магию. Глядя сквозь эту призму, я могла теперь начинать разговор с чего-то более понятного — или хотя бы более комфортного — для моих собеседников.
В связи с нынешней ситуацией в мире много пишут и говорят о кончине мирового порядка, основанного на верховенстве права, о том, что международное право, и МГП в особенности, уже, наверное, подрастеряло свою «магическую» силу. Поднимаются серьезные вопросы о том, актуален ли еще сегодня этот порядок, который существует многие десятилетия, если не столетия.
...такой закон и сама эмблема в более широком смысле — это «черная магия», которая защитит тебя, если ты веришь в эмблему и сам ее защищаешь.
Во многих смыслах мы сами (практики, ученые, дипломаты, исследователи международного права) виноваты в том, что в этих разговорах сквозит порой отчаянье. Мы постоянно говорим о нарушениях правовых норм, справедливо указываем на неприемлемые моменты в современных конфликтах, выражаем свое недовольство. Мы возмущаемся тем, что все значительные усилия, которые предпринимаются последние несколько десятилетий, чтобы добиться соблюдения международных норм и уголовного преследования нарушителей, так и не смогли радикально изменить поведение сторон в вооруженных конфликтах. Мы справедливо сокрушаемся, что в сегодняшнем мире почти невозможно добиться консенсуса для принятия новых норм.
Однако нам нужно быть осторожней, чтобы не порождать и не укоренять деструктивную риторику. Если говорить только о случаях, когда МГП не работает, не стоит удивляться, что общество в целом считает правовые нормы, в которые мы так верим, не стоящими даже бумаги, на которой они напечатаны. Если в магию не верить — она перестает действовать.
Если в магию не верить — она перестает действовать.
Для решения этой проблемы МККК запустил серию проектов, чтобы изменить «стереотип о МГП». Нет, мы не носим розовых очков. Мы чаще других видим, как ужасно страдают люди в нынешних конфликтах (с их возросшими масштабами, продолжительностью, числом вооруженных групп), и мы понимаем, что мириться с этим больше нельзя. Но мы также каждый день видим, как имплементируются, соблюдаются, применяются нормы МГП — и как они помогают людям. Даже в тяжелейших обстоятельствах можно ежедневно видеть тысячи примеров уважения человеческого достоинства. В нашей базе данных «МГП в действии» разбираются конкретные случаи соблюдения норм МГП в самых разных уголках мира.
Есть еще и данные о связи между соблюдением МГП и облегчением страданий людей в других ситуациях, например в случае вынужденного перемещения. О положительных результатах соблюдения норм МГП говорится в недавнем исследовании МККК о вынужденном перемещении в ходе вооруженных конфликтов. В нашем распоряжении есть разрозненные элементы: объединив их, можно найти решение некоторых из проблем, которые зачастую кажутся непосильными, — однако в реальности с ними можно справиться.
Нет, мы не носим розовых очков. Мы чаще других видим, как ужасно страдают люди в нынешних конфликтах...
Собирая подобные примеры, мы сможем убедительнее говорить как о непосредственной, так и о долгосрочной пользе от соблюдения норм МГП — и со временем изменить отношение к нему в целом. Наш доклад «Истоки сдержанности на войне» подтверждает, как важно обучать всех, кто держит оружие в руках, чтобы добиться строгого соблюдения норм МГП. В нем также рассматривается, как формальные и неформальные нормы обуславливают поведение военнослужащих и бойцов вооруженных групп. Мы сможем лучше подстраиваться под конкретные обстоятельства в своей работе и добиваться более строго соблюдения МГП, если глубже поймем, как именно правовые нормы и правила укореняются в обществе, а также какие политические, этические и социально-экономические причины определяют особенности поведения тех или иных сторон в конфликте.
Безусловно, важно говорить и о нарушениях, и об ответственности, но при этом о повседневном выполнении норм МГП на местах зачастую забывают. Чтобы исправиться, необходимо проводить больше исследований и находить новые способы показывать пользу от соблюдения норм МГП. Мы должны опираться на положительные примеры соблюдения МГП и возрождать веру в его «магическую» силу, которая сможет тем лучше защитить тебя, чем строже ты соблюдаешь его нормы.
Зомби — дегуманизирующая риторика
Другая современная проблема — отношение к людям, совершающим теракты, как к существам второго сорта, недостойным правовой защиты, заложенной в общепризнанных нормах. В самом деле, мы во многом превратили исполнителей терактов в «недочеловеков», в зомби, которые хоть и выглядят как люди, и ведут себя почти как люди, но совсем не те, кем кажутся. Они — «живые мертвецы».
О зомби много всего написано, у них богатая история: от карибского фольклора — вуду — и до первого научно-фантастического романа о Франкенштейне. Недавний пример — постапокалиптический сериал-«ужастик» «Ходячие мертвецы», где оставшиеся в живых люди чуть ли не все время спасаются от нападений безумных зомби, которых называют «ходоками». Для этого сериала характерны ситуации, в которых не сразу понятно, откуда ждать жестокого нападения и кто же «враг»: им может обернуться ребенок, женщина... кто-то, кого обычно не увидишь на поле боя.
...некоторые лидеры все чаще отказываются считать своих противников людьми, используют демонизирующую их риторику...
В реальности же мы видим пугающую тенденцию: некоторые лидеры все чаще отказываются считать своих противников людьми, используют демонизирующую их риторику, чтобы показать, что те, кого они называют «террористами», не заслуживают защиты международного права вообще и МГП в особенности. Нежелание «вернуть своих граждан домой», когда речь заходит о бойцах-иностранцах и даже об их близких (о детях, осиротевших по ту сторону линии фронта), очень показательно, оно говорит о страхе потерять контроль над ситуацией, почти что о страхе заразиться.
Если говорить о поиске равновесия между соображениями безопасности и требованиями гуманности, эта тенденция порождает правовые подходы, которые мало-помалу склоняют чашу весов в пользу интересов безопасности — ценой правовых гарантий, защищающих жизнь и достоинство людей во время вооруженного конфликта. Доказывая, что причисляемые к «террористам» люди не заслуживают защиты МГП, сторонники этой теории придумывают оправдания, чтобы иметь возможность бороться с терроризмом любыми способами, без всяких ограничений. Согласно нормам МГП, однако, ни внесение группы в список «террористических организаций», ни квалификация ее действий как «терактов» абсолютно никак не влияет на применимость и применение норм международного гуманитарного права. В МГП четко прописана необходимость соблюдать обязательства в отношении лиц, «вышедших из строя», даже если их считают террористами: защита норм МГП распространяется на них без каких бы то ни было исключений.
В МГП четко прописана необходимость соблюдать обязательства в отношении лиц, «вышедших из строя», даже если их считают террористами
Находясь на месте событий, рядом с этими людьми, оказывая гуманитарную помощь, сотрудники МККК видят своими глазами, в каком положении оказались «бойцы-иностранцы» и их близкие. Мы видим, что меры безопасности в отношении «бойцов-иностранцев» очень разнятся, их зачастую лишают свободы и содержат в неудовлетворительных, даже бесчеловечных условиях, а если их судят, то не всегда соблюдают даже самые минимальные судебные гарантии. Вызывает озабоченность то, как эти меры сказываются на самых беспомощных и беззащитных, в том числе на матерях с детьми и инвалидах.
...антитеррористические меры все больше мешают беспристрастной гуманитарной деятельности.
Еще одна проблема — антитеррористические меры все больше мешают беспристрастной гуманитарной деятельности. В конечном счете они могут подорвать общественное доверие к ней, создать проблемы правового характера и трудности с соблюдением действующего законодательства, вылиться в уголовные дела или породить репутационные риски. Разумеется, государства вправе заботиться о безопасности и стремиться к искоренению терроризма. Однако предпринимаемые в некоторых случаях меры, особенно антитеррористическое законодательство и санкции, могут ограничить и даже поставить вне закона нашу гуманитарную деятельность.
Мы можем лишиться возможности пересекать линии фронта и привозить гуманитарную помощь на территории, которые находятся под контролем вооруженных групп и людей, причисляемых к террористам. Антитеррористические меры могут помешать нам посещать людей, которых содержит под стражей «другая сторона», эвакуировать тела погибших, обучать членов вооруженных групп нормам МГП, способствовать взаимному освобождению взятых под стражу людей и обмену заключенными. Одним словом, эти меры все больше препятствуют выполнению возложенных на нас задач. В результате люди страдают именно тогда, когда МГП должно защищать их.
Мы должны и впредь настаивать на том, что «на другой стороне» в первую очередь — люди...
Важным шагом в нужном направлении стала резолюция Совета Безопасности ООН № 2462 о предотвращении и пресечении финансирования терроризма, единогласно принятая 28 марта 2019 г. Совет Безопасности подтвердил, что любые меры по борьбе с терроризмом должны согласовываться с «обязательствами... по международному гуманитарному праву», и настоятельно призвал государства принимать во внимание потенциальное воздействие этих мер на «сугубо гуманитарную деятельность», которую ведут «беспристрастные гуманитарные субъекты». Мы всецело приветствуем данную резолюцию; теперь государствам необходимо претворить ее в жизнь. Мы должны и впредь настаивать на том, что «на другой стороне» в первую очередь — люди, будь то военнослужащие, члены негосударственных вооруженных групп или даже те, кого обвиняют в терроризме.
Драконы — новые технологии
Глядя в будущее, мы должны поразмыслить о том, в какой степени новые технологии отвечают нормам МГП, особенно в сфере разработок оружия и средств ведения войны. Люди все так же крайне изобретательно находят новые способы убивать и калечить друг друга, но важно помнить, что МГП — живая и актуальная отрасль права, поэтому его нормы и дальше будут направлять нас, какой бы ни становилась суровая реальность войны. Сегодня наша общая задача — понять, как добиться более строгого соблюдения права в меняющихся условиях конфликтов и с учетом проблем, которые ставят перед нами новые технологии. Конечно, в новых технологиях есть огромные преимущества для человечества, однако порой они ставят его перед сложным выбором.
...все воочию увидели, насколько несоразмерны последствия нападений на мирных жителей, на тех, кто не участвует в боевых действиях.
Возникающие вопросы носят как правовой, так и этический характер. Я с интересом смотрела «Игру престолов», и мне кажется, что последние серии дают поразительную возможность взглянуть изнутри на конфликт, пусть и происходящий в вымышленном мире на экране телевизора, и задуматься о методах и средствах ведения войны. Эпизоды, в которых огнедышащий дракон летит над густонаселенным городом, не соблюдая ни принципа проведения различия, ни запрета наносить чрезмерные повреждения или причинять излишние страдания, заставили меня шире посмотреть на мощь новых видов оружия и на вопрос о том, в какой мере человек должен сохранять контроль над ними. Хотя сериал изобилует сценами массовых убийств, пыток, сексуального насилия, а поступки персонажей часто не заслуживают никакого оправдания, именно ужасные страдания, которые принес падающий с небес драконий огонь, оказались в итоге переломным моментом для его героев. Наконец-то все воочию увидели, насколько несоразмерны последствия нападений на мирных жителей, на тех, кто не участвует в боевых действиях.
...как ограничить автономность систем вооружений, чтобы человек сохранил контроль над решениями о применении силы в вооруженных конфликтах и нес ответственность за их последствия.
Сегодня в центре международных дебатов стоит вопрос, как ограничить автономность систем вооружений, чтобы человек сохранил контроль над решениями о применении силы в вооруженных конфликтах и нес ответственность за их последствия. В погоне за военным преимуществом ведущие мировые державы вкладывают значительные средства в разработку искусственного интеллекта (ИИ), и потенциальная «гонка вооружений» порождает опасения, что новые технологии будут внедряться без всестороннего учета возможных рисков и соображений правового и этического характера. МККК видит по меньшей мере три направления технологического развития, где это приведет к серьезным последствиям, — это разработка автономных систем вооружений на основе ИИ, средств ведения кибервойны и информационной войны, а также систем принятия решений.
Мы выступаем за такой подход к ИИ и машинному обучению, в центре которого стоит человек и соображения гуманности...
Мы выступаем за такой подход к ИИ и машинному обучению, в центре которого стоит человек и соображения гуманности, — только так можно добиться соблюдения правовых норм и сделать эти системы приемлемыми с этической точки зрения. ИИ и машинное обучение — инструменты, призванные помочь человеку принимать решения в ходе вооруженного конфликта, а не заменить его. МККК по-прежнему призывает утвердить на международном уровне рамки их применения, чтобы сохранить за человеком контроль над оружием и применением силы.
Помимо ИИ, МККК беспокоят потенциальные гуманитарные последствия операций в киберпространстве. В самом деле, хорошо известны кибератаки, которые уже нарушали работу сетей электроснабжения, медицинских учреждений, атомных электростанций; они служат мрачным напоминанием о том, как беззащитны перед кибератаками важнейшие объекты гражданской инфраструктуры и к каким серьезным гуманитарным последствиям могут привести такие нападения.
...возможны ситуации, когда одно только ведение киберопераций может быть приравнено к вооруженному конфликту и повлечет за собой применение МГП.
Нас в МККК в первую очередь беспокоят кибероперации, осуществляемые в ходе вооруженных конфликтов, то есть используемые в качестве средства и метода ведения войны. С нашей точки зрения, нормы МГП распространяются и на кибероперации, когда они проводятся в рамках текущих вооруженных конфликтов, где, помимо этого, применяется лишь кинетическое оружие. Более того, возможны ситуации, когда одно только ведение киберопераций может быть приравнено к вооруженному конфликту и повлечет за собой применение МГП. Важно отметить, что МГП запрещает кибератаки против гражданских объектов и сетей, а также неизбирательные и несоразмерные кибератаки.
...мы ни в коей мере не поощряем милитаризацию киберпространства и не легитимизируем кибервойны.
Утверждая, что МГП распространяется на кибероперации, мы ни в коей мере не поощряем милитаризацию киберпространства и не легитимизируем кибервойны. Самое важное для нас — это то, что ограничения, налагаемые нормами МГП, распространяются и на любые возможные кибероперации государств или других сторон в вооруженном конфликте. На наш взгляд, необходимо, чтобы все государства четко признали, что нормы МГП применимы к кибероперациям, и мы с удовлетворением отмечаем, что все больше государств присоединяются к этой точке зрения.
Нам надо перевести дискуссию на новый уровень и сосредоточиться на том, как именно МГП должно регулировать кибероперации. Даже если существующие нормы распространяются на кибервойны, взаимосвязанность военных и гражданских сетей порождает значительные практические и правовые сложности, когда речь заходит об ограждении мирных жителей от опасностей кибервойны. Поэтому государства должны срочно заняться вопросами толкования норм МГП, которые возникают в связи с уникальными свойствами киберпространства. Они должны решить, следует ли разработать более конкретные нормы в дополнение к общим.
Заключение
Прошедшие семьдесят лет убедили нас, что разработчики Женевских конвенций не требовали невозможного. Они подобрали нужные слова и предусмотрели обязательства, поддерживающие тщательно выверенное равновесие между военной необходимостью и принципом гуманности. Сегодня мы сталкиваемся с новыми трудностями, в числе которых утрата доверия к порядку, основанному на верховенстве права, все более «дегуманизирующая» риторика и новые системы вооружений, быстро вбирающие в себя передовые технологические разработки. И тем не менее Конвенции до сих пор не утратили своего значения и продолжают приносить огромную пользу. Каждый день в разных уголках мира можно увидеть и почувствовать, как они работают — там, где они нужнее всего. В них заложены возможности, которые позволят нам найти выход из самых сложных ситуаций и сейчас, и в будущем. И наконец, они — предмет нашей постоянной гордости и символ того, что даже у войны есть пределы.
Автор статьи - Хелен Дарем, директор Управления МККК по международному праву и гуманитарной политике. Оригинал статьи был опубликован в блоге МККК "Гуманитарное право и политика".